Прощание - владимир высоцкий без мифов и легенд. Никита Высоцкий: «Похороны отца были похожи на срежиссированную массовую сцену из фильма Гроб под высоцкого

Исполняется 35-я годовщина смерти актера и поэта 25 июля 1980 года. Похороны Владимира Семеновича Высоцкого состоялись 28 июля 1980 года.

2 июня 1980 года состоялся один из последних концертов Высоцкого (в Калининграде), на котором ему стало плохо.

3 июля 1980 года состоялось выступление Высоцкого в Люберецком городском дворце культуры в Московской области, где, по словам очевидцев, он выглядел нездоровым, говорил, что неважно себя чувствует, но на сцене держался бодро и, вместо полутора запланированных часов, отыграл двухчасовой концерт.

14 июля 1980 года во время выступления в НИИЭМ (Москва) Владимир Высоцкий исполнил одну из своих последних песен - «Грусть моя, тоска моя... Вариация на цыганские темы».

18 июля 1980 года В. Высоцкий последний раз появился на публике, в своей самой известной роли в Театре на Таганке, в роли Гамлета.

Непосредственная причина смерти остаётся спорной, так как вскрытие не производилось. По мнению одних (в частности, Станислава Щербакова и Леонида Сульповара), причиной смерти стала асфиксия, по мнению других - острый инфаркт миокарда.

Анатолий Федотов, которого разные люди характеризуют по-разному - и как личного врача Высоцкого, человека, спасшего его 25 июля 1979 года в Бухаре от клинической смерти (факт которой, впрочем, оспаривается), и - как врача, «проспавшего» Высоцкого 25 июля 1980 года, свидетельствует: «23 июля при мне приезжала бригада реаниматологов из Склифосовского. Они хотели провести его на искусственном аппаратном дыхании, чтобы перебить дипсоманию. Был план, чтобы этот аппарат привезти к нему на дачу. Наверное, около часа ребята были в квартире, решили забрать через день, когда освобождался отдельный бокс. Я остался с Володей один - он уже спал. Потом меня сменил Валера Янклович. 24 июля я работал... Часов в восемь вечера заскочил на Малую Грузинскую. Ему было очень плохо, он метался по комнатам. Стонал, хватался за сердце. Вот тогда при мне он сказал Нине Максимовне: „Мама, я сегодня умру...“ Он метался по квартире. Стонал. Эта ночь была для него очень тяжёлой. Я сделал укол снотворного. Он всё маялся. Потом затих. Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате. ...Между тремя и половиной пятого наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Судя по клинике - был острый инфаркт миокарда» .

Владимир Высоцкий умер во время проходивших в Москве XX летних Олимпийских игр. Сообщений о смерти Владимира Высоцкого, кроме двух сообщений в «Вечерней Москве» (о смерти и дате гражданской панихиды) и некролога в газете «Советская культура» (и уже после похорон - статья Аллы Демидовой памяти В.Высоцкого в «Советской России») в советских средствах массовой информации практически не печаталось. Над окошком театральной кассы было вывешено простое объявление: «Умер актёр Владимир Высоцкий». И, тем не менее, у Театра на Таганке, где он работал, собралась огромная толпа, которая находилась там в течение нескольких дней (в день похорон были также заполнены людьми крыши зданий вокруг Таганской площади). При этом ни один из купивших билеты назад их не сдал.

28 июля 1980 года в здании Театра на Таганке прошла гражданская панихида, церемония прощания и похороны на Ваганьковском кладбище Москвы (участок № 1, справа от входа).

Высоцкого хоронила, казалось, вся Москва.

Марина Влади уже в автобусе, направившемся в сторону Ваганькова, сказала одному из друзей мужа - В. И. Туманову: «Вадим, я видела, как хоронили принцев, королей, но ничего подобного не видела!..»

Видео похорон Владимира Семеновича Высоцкого:

Владимир Семёнович Высоцкий (25 января 1938, Москва - 25 июля 1980, Москва) - советский поэт, актёр и автор-исполнитель песен. Лауреат Государственной премии СССР (1987, посмертно).

Владимир Высоцкий сыграл десятки ролей в театре, в том числе Гамлета («Гамлет» У. Шекспира), Галилея («Жизнь Галилея» Б. Брехта), Лопахина («Вишнёвый сад» А. Чехова). Наиболее примечательными работами в кинематографе являются его роли в фильмах «Место встречи изменить нельзя», «Маленькие трагедии», «Интервенция», «Хозяин тайги», «Вертикаль», «Служили два товарища», «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил», «Короткие встречи», «Плохой хороший человек». Актёр Театра драмы и комедии на Таганке в Москве.

По итогам опроса ВЦИОМ, проведённого в 2010 году, Высоцкий занял второе место в списке «кумиров XX века» после . Опрос, проведенный ФОМ в середине июля 2011 года, продемонстрировал, что, несмотря на снижение интереса к творчеству Высоцкого, абсолютному большинству (98 %) россиян знакомо имя «Владимир Высоцкий», а около 70 % ответили, что его песни нравятся, и считают его творчество важным явлением отечественной культуры XX века.

Отец - Семён Владимирович (Вольфович) Высоцкий (1915-1997) - уроженец Киева, военный связист, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер более чем 20 орденов и медалей, почётный гражданин городов Кладно и Праги, полковник.

Дядя - Алексей Владимирович Высоцкий (1919-1977) - писатель, участник Великой Отечественной войны, артиллерист, кавалер трёх орденов Красного Знамени, полковник.

В настоящее время исследователи сходятся на том, что род Высоцких происходит из местечка Селец Пружанского уезда Гродненской губернии, ныне - Брестской области, Белоруссия. Фамилия, вероятно, связана с названием города Высокое Каменецкого района Брестской области.

Дед поэта по отцу, тоже Владимир Семёнович Высоцкий (при рождении Вольф Шлиомович) родился в 1889 г. в Бресте (в то время Брест-Литовск) в семье преподавателя русского языка. В дальнейшем переехал в Киев. Имел три высших образования: юридическое, экономическое и химическое. Умер в 1962 г. Бабушка Дарья Алексеевна (при рождении Дебора Евсеевна Бронштейн; 1891-1970) - медсестра, косметолог. Она очень любила своего первого внука Володю и в последние годы жизни была страстной поклонницей его песен.

Мать - Нина Максимовна (урождённая Серёгина, 1912-2003). Окончила Московский институт иностранных языков, работала переводчиком-референтом немецкого языка в иностранном отделе ВЦСПС, затем гидом в «Интуристе». В первые годы войны служила в бюро транскрипции при Главном управлении геодезии и картографии МВД СССР. Закончила трудовую деятельность начальником бюро технической документации в НИИхиммaше.

Дед Высоцкого по матери, Максим Иванович Серёгин, приехал в Москву в возрасте 14 лет из села Огaрёвa Тульской губернии. Позже он стал работать швейцаром в разных московских гостиницах. У них с женой Евдокией Андреевной Синотовой было пятеро детей, в том числе и Нина Максимовна. Она родилась в 1912 году. После ранней смерти родителей стала жить самостоятельно, занимаясь воспитанием младшего брата. Работала переводчиком с немецкого языка.

Владимир Высоцкий родился 25 января 1938 года, в 9 часов 40 минут в Москве в роддоме № 8 Дзержинского района Москвы на Третьей Мещанской улице (теперь это ул. Щепкина, дом 61/2; здание принадлежит МОНИКИ имени М. Ф. Владимирского, на здании прикреплена доска с датой рождения поэта). Раннее детство он провёл в московской коммунальной квартире на 1-й Мещанской улице, 126 (дом снесен в 1955 г., на его месте в 1956 г. построен новый, адрес которого с 1957 года проспект Мира, 76): «…На 38 комнаток всего одна уборная…» - написал в 1975 году Высоцкий о своём раннем детстве. Во время Великой Отечественной войны в 1941 - 1943 годах жил с матерью в эвакуации в селе Воронцовка, в 25 км от райцентра - города Бузулук Чкаловской (ныне - Оренбургской) области. В 1943 году возвратился в Москву, на 1-ю Мещанскую улицу, 126. В 1945 году Высоцкий пошёл в первый класс 273-й школы Ростокинского района Москвы. Здание бывшей школы находится по адресу проспект Мира, 68 с3.

После развода родителей, в 1947 году, Владимир переехал жить к отцу и его второй жене - Евгении Степановне Высоцкой-Лихалатовой (урождённая Мартиросова) (1918-1988 гг.), которую сам Высоцкий называл «мама Женя» и позже даже крестился в армянской апостольской церкви, чтобы подчеркнуть особое к ней отношение. В 1947 - 1949 годах они проживали в г. Эберсвальде (Германия), по месту службы отца, где юный Володя научился играть на фортепиано.

В октябре 1949 года он вернулся в Москву и пошёл в 5-й класс мужской средней школы № 186 (в настоящее время там, по Большому Каретному переулку, дом 10а, располагается главный корпус Российской правовой академии Минюста). В это время семья Высоцких жила на Большом Каретном переулке, 15, кв. 4. (На доме установлена мемориальная доска, выполненная московским архитектором Робертом Рубеновичем Гаспаряном, - первая, ещё в советское время, памятная доска всенародного кумира). Этот переулок увековечен в его песне «Большой Каретный».

С 1953 года Высоцкий посещал драмкружок в Доме учителя, руководимый артистом МХАТа В. Богомоловым. В 1955 году закончил среднюю школу № 186, и, по настоянию родственников, поступил на механический факультет Московского инженерно-строительного института им. Куйбышева, из которого ушёл после первого семестра.

С 1955 по 1963 гг. Высоцкий жил у матери сначала на 1-й Мещанской 126, а затем, в построенном в 1956 г. на этом месте новом доме, на проспекте Мира 76, в квартире 62 на четвёртом этаже. Владимир также проводил много времени на Большом Каретном в компании друзей. Он посвящал им эпиграммы. По воспоминаниям об этом времени в 1964 г. им была написана песня со словами «Ведь в Каретном ряду первый дом от угла - Для друзей, для друзей».

Одна из легенд о Владимире Высоцком повествует, что решение об уходе из МИСИ было принято в новогоднюю ночь с 1955 на 1956 год. Вместе со школьным другом Высоцкого, Игорем Кохановским, было решено провести новогоднюю ночь весьма своеобразным манером - за исполнением чертежей, без которых их не допустили бы к сессии. Где-то во втором часу ночи чертежи были готовы. Но тут, якобы, Высоцкий встал и, взяв со стола банку с тушью (по другой версии - с остатками крепко заваренного кофе), стал поливать её содержимым свой чертёж. «Всё. Буду готовиться, есть ещё полгода, попробую поступить в театральный. А это - не моё…». Заявление Высоцкого об отчислении из института по собственному желанию было подписано 23 декабря 1955 года.

С 1956 по 1960 год Высоцкий - студент актёрского отделения Школы-студии МХАТ им. В. И. Немировича-Данченко. Он занимается у Б. И. Вершилова, затем у П. В. Массальского и А. М. Комиссарова. 1959 год ознаменовался первой театральной работой (роль Порфирия Петровича в учебном спектакле «Преступление и наказание») и первой ролью в кино (фильм «Сверстницы», эпизодическая роль студента Пети). В 1960 году произошло первое упоминание о Высоцком в центральной печати, в статье Л. Сергеева «19 из МХАТ» («Советская культура», 1960, 28 июня).

Во время учёбы на первом курсе В.Высоцкий познакомился с Изой Жуковой, на которой женился весной 1960 года.

В 1960-1964 годах Высоцкий работал (с перерывами) в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина. Сыграл роль Лешего в спектакле «Аленький цветочек» по сказке С. Т. Аксакова, а также ещё около 10 ролей, в основном - эпизодических.

В 1961 году на съёмках кинофильма «713-й просит посадку» познакомился с Людмилой Абрамовой, ставшей его второй женой (официально брак был зарегистрирован в 1965 году).

В конце 1963 года Высоцкий с матерью получили квартиру на улице Шверника, дом 11, корпус 4, квартира 41, где у Владимира и Людмилы родился второй сын Никита (дом был снесен при перестройке микрорайонов из пятиэтажек в 1998 году). Когда в 1968 году супруги расстались, Высоцкого уже знала вся страна по песням из кинофильма «Вертикаль», в котором он снимался.

Своё первое стихотворение «Моя клятва» Высоцкий написал, будучи учеником 8 класса, 8 марта 1953 года. Оно было посвящено памяти . В нём поэт высказывал чувство скорби по недавно умершему вождю.

В начале 1960-х годов появились первые песни Высоцкого. Песня «Татуировка», написанная 27 июля 1961 года в Ленинграде, многими считается первой. Неоднократно таковой её называл и сам Высоцкий. Эта песня положила начало циклу «блатной» тематики.

Однако существует песня «49 дней», датируемая 1960 годом, о подвиге четырёх советских солдат, дрейфовавших и выживших в Тихом океане. Отношение автора к песне было весьма критичным: в автографе ей дан подзаголовок «Пособие для начинающих и законченных халтурщиков», с пояснением в конце, что «таким же образом могут быть написаны» стихи на любые актуальные темы. «Надо только взять фамилии и иногда читать газеты». Но, несмотря на то, что Высоцкий как бы исключал эту песню из своего творчества (называя «Татуировку» первой), известны фонограммы её исполнений в 1964-1969 гг.

Проработав менее двух месяцев в Московском театре миниатюр, Владимир безуспешно попытался поступить в театр «Современник». В 1964 году Высоцкий создал свои первые песни к кинофильмам и поступил на работу в Московский театр драмы и комедии на Таганке. Поэтическое и песенное творчество, наряду с работой в театре и кино, стало главным делом его жизни. В театре на Таганке В. С. Высоцкий проработал до конца жизни.

В июле 1967 года Владимир Высоцкий познакомился с французской актрисой русского происхождения Мариной Влади (Мариной Владимировной Поляковой), ставшей его третьей женой (декабрь 1970 года).

В июне 1968 года Высоцкий послал письмо в ЦК КПСС в связи с резкой критикой его ранних песен в центральных газетах. В том же году вышла его первая авторская грампластинка «Песни из кинофильма „Вертикаль“».

Летом 1969 года у Высоцкого был тяжёлый приступ, и тогда он выжил только благодаря Марине Влади, которая в это время была в Москве. К счастью, врачи привезли Высоцкого в Институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского вовремя, ещё несколько минут задержки - и он бы не выжил. Врачи боролись за его жизнь 18 часов. Выяснилось, что причиной кровотечения явился лопнувший в горле сосуд, но в театральных кругах некоторое время ходили слухи о его другой тяжёлой болезни.

С весны 1971 по 1975 год Высоцкий жил в трёхкомнатной съёмной квартире в московском районе Матвеевское в доме по ул. Матвеевская, 6, кв. 27. С этой квартирой связаны запись «Алисы в стране чудес» и создание певцом собственной коллекции записей под техническим руководством Константина Мустафиди. В окрестностях Матвеевского Высоцкий гонял на своей первой иномарке BMW.

В ноябре 1971 года в театре на Таганке состоялась премьера спектакля «Гамлет» по одноимённой трагедии Шекспира (режиссёр - Ю. П. Любимов), главную роль в котором исполнил Высоцкий.

15 июня 1972 года в 22:50 по эстонскому телевидению была показана 56-минутная передача «Noormees Tagankalt» («Парень с Таганки») - первое появление Высоцкого на советском телеэкране, если не считать кинофильмов с его участием.

В 1975 году Высоцкий поселился в трёхкомнатной кооперативной квартире площадью 115 м² на 8 этаже в только что построенном 14-этажном кирпичном доме на Малой Грузинской улице, 28, квартира 30.

В том же году в первый и последний раз прижизненно опубликовано стихотворение Высоцкого в советском литературно-художественном сборнике («День поэзии 1975». М., 1975) - «Из дорожного дневника».

13 февраля 1978 года приказом № 103 министра культуры СССР, согласно записи в аттестационном удостоверении артиста № 17114, Владимиру Высоцкому была присвоена высшая категория вокалиста-солиста эстрады, что является официальным признанием Высоцкого «певцом-профессионалом».

4 октября 1978 г. он записался в г. Грозный на телевидении Чечено-Ингушской АССР (передача «Театральная гостиная»). В 1979 году участвовал в издании альманаха «Метрополь».

В 1970-х годах познакомился в Париже с цыганским музыкантом и артистом Алёшей Дмитриевичем. Они неоднократно исполняли вместе песни и романсы и даже собирались записать совместную пластинку, но осуществить этот проект не успели.

Вместе с актёрами Театра на Таганке ездил с гастролями за границу: в Болгарию, Венгрию, Югославию (фестиваль БИТЕФ), Францию, Германию, Польшу. Получив разрешение выехать к жене во Францию с частным визитом, сумел также побывать несколько раз в США (в том числе и с концертами 1979 года), Канаде, Мексике, на Таити и так далее.

В СССР по Центральному телевидению в годы жизни Высоцкого не было показано ни одного его концертного выступления или интервью.

17 мая 1979 года в учебной телестудии факультета журналистики МГУ Владимир Высоцкий записал видеопослание для американского актёра и режиссёра Уоррена Битти. Высоцкий рассчитывал познакомиться с ним и искал возможность сняться в фильме «Красные», который Битти собирался снять в качестве режиссёра. Во время записи Высоцкий делает несколько попыток говорить по-английски, стараясь преодолеть языковой барьер. Видеопослание тогда так и не достигло адресата. Фрагменты этой видеозаписи были впервые показаны в документальном фильме Ольги Дарфи «Смерть поэта» в 2005 году.

Также эта видеозапись была показана вместе с материалами телекомпаний Италии, Мексики, Польши, США и из частных архивов, в документальном фильме 2013 года «Владимир Высоцкий. Письмо Уоррену Битти».

Для Высоцкого это было редкой возможностью выступить перед видеокамерой. Тогда он ещё не имел возможности сделать это на Центральном телевидении.

14 сентября 1979 года он записал большое интервью на Пятигорской студии телевидения, у Валерия Перевозчикова. Но видеозапись была смыта, сохранился лишь небольшой (7-минутный) фрагмент конца (фонограмма передачи осталась).

Высоцкий дал более тысячи концертов в СССР и за рубежом.

22 января 1980 года он записался на ЦТ в программе «Кинопанорама», фрагменты которой были впервые показаны в январе 1981 года, а целиком передача (хронометраж 1 час 3 мин.) вышла только 23 января 1987 года. В первой её части Высоцкий исполнял «маленькое попурри» песен из фильма «Вертикаль», песни «Мы вращаем Землю»; «Почему аборигены съели Кука, или Одна научная загадка» (из фильма «Ветер „Надежды“». Название песни дано по расшифровке фонограммы видеоЗаписи В.Высоцкого); «Я не люблю», «Пожары», «Утренняя гимнастика», «Парус», а во второй: «Песенка ни про что, или Что случилось в Африке»; «Письмо в редакцию телевизионной передачи „Очевидное-невероятное“ из сумасшедшего дома,− с Канатчиковой дачи»; «Песня о земле» из фильма «Сыновья уходят в бой» и «Баллада о Любви».

Утверждается, что Владимир Высоцкий выкуривал одну и более пачку сигарет в день и страдал алкогольной зависимостью на протяжении многих лет; из тяжёлых состояний, когда отказывали почки и возникали проблемы с сердцем, врачи выводили актёра с помощью веществ наркотического ряда; и если не сами врачи таким образом «подсадили» Высоцкого на наркотики, то, во всяком случае, нечаянно подсказали способ «лечения» от алкоголизма: в конце 1975 года на смену алкоголю пришли морфий и амфетамин, при этом дозы постоянно увеличивались и от разовых уколов в 1975, Высоцкий перешел к регулярному употреблению уже в конце 1977 годa.

По словам Марины Влади, попытки лечения не давали результатов, и, как утверждает В. Перевозчиков, в начале 1980 года Владимир Высоцкий был уже обречён: ему предсказывали скорую смерть либо от передозировки наркотиков, либо от «ломки» (абстиненции). Ровно за год до смерти, в июле 1979 года, Владимир Высоцкий уже пережил клиническую смерть во время гастролей в Бухаре. В июле 1980 года, в связи с проведением в Москве Олимпийских игр, у актёра, по словам всё того же Перевозчикова, вновь возникли проблемы с приобретением наркотиков.

Другие источники вообще опровергают употребление Высоцким алкоголя в последние годы его жизни.

16 апреля 1980 года состоялась последняя съёмка концерта Высоцкого − в Ленинградском БДТ, где он исполнял в том числе песни «Кони привередливые», «Купола», «Охота на волков» и рассказывал о своём творчестве. Фрагмент этой съёмки вошёл в передачу В. Виноградова «Я возвращаю ваш портрет». На обратной стороне двойного альбома «Сыновья уходят в бой» приведены фотографии именно с этого концерта.

По утверждениям Марины Влади и В. Перевозчикова, то, что Владимира Высоцкого убили наркотики, остаётся бесспорным, хотя о смерти от передозировки не писал никто.

Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед Ним.

Фильмография Владимира Высоцкого:

1959 - Сверстницы - студент Петя (эпизод)
1961 - Карьера Димы Горина - монтажник-высотник Софрон
1962 - 713-й просит посадку - американский морской пехотинец
1962 - Увольнение на берег - матрос Пётр, друг Валежникова
1963 - Штрафной удар - гимнаст Юрий Никулин
1963 - Живые и мёртвые - весёлый солдат
1965 - Наш дом - радиотехник
1965 - На завтрашней улице - бригадир Пётр Маркин
1965 - Стряпуха - Андрей Пчёлка
1966 - Саша-Сашенька - певец с гитарой (эпизод)
1966 - Я родом из детства - капитан-танкист Володя (также исполняет песни)
1967 - Вертикаль - радист Володя (также исполняет 5 песен)
1967 - Короткие встречи - геолог Максим (также исполняет 3 песни)
1967 - Война под крышами - полицай на свадьбе (также исполняет 2 песни)
1968 - Интервенция - подпольщик Мишель Воронов / Е. Бродский (также исполняет песню «Как все мы веселы бываем и угрюмы…»)
1968 - Служили два товарища - поручик-белогвардеец Александр Брусенцов
1968 - Хозяин тайги - бригадир сплавщиков Иван Рябой (также исполняет 2 песни)
1969 - Опасные гастроли - Жорж Бенгальский, Николай Коваленко (также исполняет 3 песни)
1969 - Белый взрыв - капитан
1972 - Четвёртый - Он
1973 - Плохой хороший человек - зоолог Фон Корен
1974 - Единственная дорога - шофёр Солодов (также исполняет песню «В дорогу живо − или в гроб ложись!…»)
1975 - Бегство мистера Мак-Кинли - уличный певец Билл Сигер (также исполняет 2 песни)
1975 - Знаки зодиака (сценарий; музыка, текст и исполнение песни «Неправда, над нами не бездна, не мрак…»)
1975 - Единственная - руководитель хорового кружка Борис Ильич (также исполняет песню «Погоня»)
1976 - Сказ про то, как царь Пётр арапа женил - Ибрагим Ганнибал
1977 - Их двое - камео
1979 - «Место встречи изменить нельзя» (сериал) - капитан МУРа Глеб Жеглов (также исполняет фрагмент песни А.Вертинского «Лиловый негр»)
1979 - «Маленькие трагедии» (телесериал) - Дон Жуан.

Озвучивание мультфильма:

1974 - Волшебник Изумрудного города - Волк.

Семья Владимира Высоцкого:

Первая жена Иза Константиновна Высоцкая (урождённая Мешкова, по первому браку - Жукова). Родилась 22 января 1937 года. Женаты с 25 апреля 1960 года. Дата развода неизвестна. По одним данным, вместе супруги прожили неполные 4 года, по другим, развод был оформлен в 1965 году, однако известно, что фактически они расстались задолго до официального развода. Поэтому сын Изы Константиновны Глеб, родившийся в 1965 году, носит фамилию Высоцкий, будучи на самом деле сыном другого человека. Иза Высоцкая живет в Нижнем Тагиле, работает в Нижнетагильском драматическом театре.

Вторая жена Людмила Владимировна Абрамова. Родилась 16 августа 1939 года. Женаты с 25 июля 1965 года по 10 февраля 1970 года, разведены; двое сыновей:

Аркадий Владимирович Высоцкий (29 ноября 1962, Москва) - российский актёр и киносценарист.
Никита Владимирович Высоцкий (8 августа 1964, Москва) - советский и российский актёр театра и кино, режиссёр.

Внебрачная дочь Анастасия Владимировна Иваненко (1972 года рождения), её мать - актриса театра на Таганке Татьяна Иваненко.

Третья жена Марина Влади (фр. Catherine Marina de Poliakoff-Baïdaroff), известная французская актриса кино, театра, телевидения. Родилась 10 мая 1938 года. Женаты с 1 декабря 1970 года по 25 июля 1980 года.

Друзья Владимира Высоцкого:

В своих интервью Высоцкий часто рассказывал о своих друзьях - в первую очередь об известных людях, но отмечая, что были и «несколько человек, не имеющих отношения к… публичным профессиям».

Так, первыми друзьями, получившими впоследствии известность, были одноклассники Владимира: будущий поэт Игорь Кохановский и будущий сценарист Владимир Акимов. Потом эта группа разрослась: «Мы жили в одной квартире в Большом Каретном, … жили прямо-таки коммуной…». Эта квартира принадлежала старшему другу поэта - Левону Кочаряну; и там жили или часто бывали актёр , режиссёр , писатель Артур Макаров, сценарист Владимир Акимов, Анатолий Утевский. Об этих людях Владимир Семёнович вспоминает: «Можно было сказать только полфразы, и мы друг друга понимали по жесту, по движениям». Одним из самых близких друзей Высоцкого был клоун-мим Леонид Енгибаров.

Со временем прибавились коллеги по театру: Всеволод Абдулов, Иван Бортник, Иван Дыховичный, Борис Хмельницкий, Валерий Золотухин, Валерий Янклович. Кроме них, на разных этапах жизни у Высоцкого также появлялись новые друзья: Давид Карапетян, Даниэль Ольбрыхский, Вадим Туманов, Виктор Туров, Михаил Барышников, Сергей Параджанов и другие.

В Париже Высоцкий знакомится с Михаилом Шемякиным, которым в будущем будет создано множество иллюстраций к песням Высоцкого, возведён памятник поэту в Самаре. Однако, пожалуй, самое важное, что Михаил Михайлович сделал для увековечивания памяти друга - это записи Высоцкого (107 песен), сделанные в Париже в 1975-1980 годы в студии Михаила Шемякина. На второй гитаре Высоцкому аккомпанировал Константин Казански. Эти записи уникальны не только качеством и чистотой звучания, но и тем, что Высоцкий пел не просто для пластинки, а для близкого друга, чьё мнение он так ценил. Также в эти годы в Париже совместно с тем же Казански, который выступал в качестве аранжировщика, Высоцкий успел записать три своих пластинки.

Близким другом был Павел Леонидов - импресарио Высоцкого и его двоюродный дядя.

Все, кому дорогая память о Владимире Высоцком, кроме черной даты 25 июля, помнят и другой день – 28 июля.

День прощания, день похорон.
Ставший не только днем великой скорби, но и великого единения великого множества людей. И этот день они никогда не забудут. Мы вспомним сегодня день 28 июля 1980 года.

В день похорон ушедшие молчат.

«Гамлет». Варшава, 28 мая 1980 года

Поэтому сегодня будет первая Глава в нашем цикле, в которой не прозвучит голос Владимира Высоцкого.

В день похорон говорят другие. И вы услышите слова, сказанные на панихиде в Театре на Таганке. До сих пор эта запись в таком объеме не звучала нигде.

Владимир Высоцкий умер в ночь на пятницу 25 июля.
Это произошло примерно между тремя часами и половиной пятого утра – точного времени не знает никто. Поэтому фактически последним днем жизни Владимира Высоцкого стало 24 июля.

В квартире на Малой Грузинской в эту минуту были подруга Высоцкого Оксана Афанасьева и врач Анатолий Федотов.
Тяжелейшие последние дни, когда фактически началась агония, совершенно измотали их. Оба уснули. Федотов до конца жизни так и не простит себе, что проспал ту роковую минуту.

Уже ранним утром о кончине Володи будут знать практически все его друзья и товарищи по театру.

Валерий Янклович, Вадим Туманов, Всеволод Абдулов, Игорь Годяев.
Малая Грузинская, д. 28. Квартира Высоцкого. 25 июля 1980 года. Фото Валерия Нисанова

Всеволод Абдулов позвонит в Париж Марине Влади.
Международную связь тогда осуществляли телефонистки. В том числе и поэтому через несколько часов после звонка в Париж о кончине Высоцкого узнает практически вся Москва. А к вечеру – и почти вся страна.

В первые же сутки люди услышат передачи, посвященные памяти Высоцкого, по западным радиоголосам:

Советское телевидение и радио так и не скажут о смерти Высоцкого ни слова.
Появятся только два сухих некролога в «Вечерней Москве» 26 июля и «Советской культуре». «Вечерка» напечатала еще и коротенькую заметку под названием «В последний путь» за подписью редактора Семена Индурского.

Потом укоренилась версия, что за такое вольнодумство Индурского немедленно уволили.
Это неправда. Индурский еще несколько лет руководил «Вечерней Москвой».

Три дня между смертью и похоронами полны непрерывным движением.
В квартире Высоцкого постоянно множество людей. Решаются самые разные и самые важные вопросы.

Артур Макаров, Игорь Годяев, Вадим Туманов, Александр Подболотов, Станислав Говорухин, Валерий Янклович, Анатолий Федотов. Фото Валерия Нисанова

И все три дня тело Владимира Семеновича будет в доме.
Ни в больницу, ни в морг его не отдадут. Вскрытия не будет. Таково было единодушное решение семьи и близких. Медицинские подробности, с учетом известных пристрастий покойного, могли привести к никому не нужному скандалу. Знаменитый врач-реаниматолог Леонид Сульповар присылает бригаду, и медики прямо здесь бальзамируют тело до похорон.

При этом необходимо утрясти самые обыкновенные формальности – например, получить свидетельство о смерти.
Нужно организовать место на кладбище. Эту миссию берет на себе Иосиф Кобзон. Вместе со Всеволодом Абдуловым они едут на Ваганьковское кладбище. Директор предложит самый лучший участок недалеко от входа и наотрез откажется от денег, когда Кобзон протянет ему пачку купюр.

Ваганьково, 28 июля 1980 года. Фото Анатолия Савина

В квартире Высоцкого начнут собирать его архив, который потом перевезут к Давиду Боровскому.
Два чемодана рукописей.

У соседей возьмут пишущую машинку и перепечатают с листка бумаги то самое стихотворение, которое считалось последним стихотворением Высоцкого – «И снизу лёд, и сверху…».

Автограф стихотворения «И снизу лед, и сверху…»

Юрий Любимов тем временем воюет с начальством.
Начальство хочет, чтобы похороны прошли максимально тихо, в семейном кругу, но при этом быстро и «по-деловому». Любимов наотрез отказывается и заявляет, что хоронить Владимира будут его друзья, и гроб будет стоять на подмостках театра. В противном случае начальству придется убрать самого Любимова:

Юрий Любимов, Михаил Ульянов, Николай Дупак, Игорь Петров, Григорий Чухрай. Фото Александра Стернина

Днем 25 июля перед зданием театра появится некролог, на который поначалу мало кто обратит внимание.

Но как только его заметят, у дверей Таганки начнут собираться люди.
Многие из них так и простоят у входа в театр все три дня. Фактически это будет уже стихийный митинг скорби. Люди несут цветы, зажигают свечи, читают стихи Высоцкого и те, что написаны уже в память о нем.

При этом Таганка, несмотря на траур, продолжает работать.
Вечером 25-го идет спектакль «Десять дней, которые потрясли мир». По просьбе Любимова зрительный зал встает для минуты молчания. Валерий Золотухин не сдерживает слез на первом же зонге после слов «Не скулите обо мне, ради Бога…».

Фото Анатолия Савина

Актёры не понимают, что и зачем они играют, а зрители практически не реагируют на происходящее на сцене.
Но отменить спектакль государственный театр не имел права.

Удивительно, что и в день похорон вечером тоже будет спектакль!
И только в полночь в старом здании Театра труппа устроит поминки.

В эти дни отменят только «Гамлета» 27 июля.
Ни один зритель не сдаст свой билет в кассу.

26 июля по просьбе Марины Влади приезжает скульптор и художник Юрий Васильев.
В 14 часов 10 минут он снимет посмертную маску и слепок левой руки. Всего будет изготовлено три маски из сплава бронзы с серебром. Для Марины, для семьи и для Театра на Таганке.

Администратору Таганки Дмитрию Гельфонду предстояло выполнить другую миссию – заказать гроб.
Потом по Москве ходили слухи, что Высоцкого хоронили в хрустальном гробу. На самом деле, гроб действительно был необычный – «изделие №6». В плановом советском хозяйстве так обозначали гробы для членов Политбюро. «Высоцкий – наш мужик, любое Политбюро позавидует», – сказали мастера и сделали красивый гроб из сосны, обитый белым крепдешином.

Выступление на панихиде Григория Чухрая:

Григорий Чухрай, Олег Казанчеев, Михаил Ульянов, Никита Михалков, Пётр Леонов, Николай Дупак. Фото Александра Стернина

27 июля – последний день перед прощанием.
Но на самом деле прощание идет непрерывно. В квартиру Высоцкого приходят десятки людей, знавших его. Всех встречает Марина Влади. Здесь же родители.

Друг Высоцкого со времен Большого Каретного Артур Макаров превращается в своеобразного диспетчера, пытающегося как-то организовать все происходящее.

Малая Грузинская, д. 28
Борис Хмельницкий, Артур Макаров, Анатолий Федотов и др.

К тому же надо было, увы, решать и чисто бытовые вопросы.
С немалыми долгами покойного, с дачей, с квартирой. Вопрос с квартирой был самым деликатным. По наследству ее передать в Советском Союзе не могли. Но друзья составят письмо от Марины Влади на имя Брежнева, и это разрешит ситуацию. Сам Брежнев письма так и не получит, но среди его помощников были люди, ценившие Высоцкого. В квартире впоследствии будет жить мама, Нина Максимовна.

27 июля на Малую Грузинскую приезжает и Людмила Абрамова, вторая жена Владимира Семеновича.
Именно 27 июля они впервые встретятся с Мариной Влади и потом будут стоять рядом на панихиде.

Юрий Любимов, Людмила Абрамова, Марина Влади. 28 июля 1980 года. Фото Александра Стернина

И вот наступает 28 июля.
Понедельник. В три часа ночи прямо в доме проходит панихида. Родители, двое сыновей, обе супруги, самые близкие друзья и соседи по дому. В четыре утра тело Владимира Высоцкого привозят на Таганку.

На рассвете прокричит живой петух, который жил в театре и вот так же по-настоящему кричал в «Гамлете».
Милиции в театре нет. Любимов просит помочь Алексея Штурмина, и ребята из его школы каратэ будут поддерживать порядок в здании весь день.

А снаружи будут тысячи милиционеров.

В разгар Олимпиады начальству пришлось отовсюду снимать людей в погонах.
Таганскую площадь и прилегающие улицы перегородили металлическими заграждениями, переулки перекрыли грузовиками с песком, станцию метро около Театра в конце концов вообще закрыли. Там же был штаб похорон в главе с генералом Борисовым.

С одной стороны, эти меры выглядели устрашающе.
С другой стороны, практический смысл в них тоже был. То, что происходило в этот день, не имело аналогов ни до, ни после – если, конечно, не считать похорон Сталина. Несмотря на отсутствие официальных сообщений и практически полное замалчивание факта смерти Владимира Высоцкого, в этот день проститься ним пришли тысячи, тысячи и тысячи.

Фото Игоря Гаврилова

Причем не только москвичей.
Люди ехали со всей страны! Из Владивостока, из Калининграда, где прошли его последние гастроли, с Кавказа, с Крайнего Севера.

Высоцкого хоронила не просто Москва, а весь Союз.
Очередь растянулась на девять километров и заканчивалась за гостиницей «Россия», то есть уже почти у Кремля. Точных цифр, разумеется, не существует. По данным милиции проститься с Владимиром Семеновичем пришли 108 тысяч человек, но эти цифры были явно занижены: некоторые уверены, что народу было втрое-вчетверо больше!

Фото Игоря Гаврилова

Фото Александра Стернина

Еще до открытия метро около театра соберется множество людей, а через пару часов этот людской поток превратится в океан.
День будет очень жаркий и душный. Многие простоят на этой жаре без воды, почти без движения, в плотных рядах, где трудно даже пошевелиться, по восемь часов!

Фото Игоря Гаврилова

Но десятки тысяч людей проявят в этот день невероятное достоинство и дисциплину.
В толпе всегда найдутся пьяные, сумасшедшие, хулиганы. Всегда возникают какие-то конфликты. Ничего подобного 28 июля не было, если не считать некоторых эпизодов, когда поведение милиции казалось людям возмутительным.

Фото Павла Сухарева

Но даже милиция все-таки ведет себя в эти дни иначе.
Днем 25 июля одного из друзей Высоцкого остановил гаишник на улице Горького, и от него милиционер узнал страшную новость. Он тут же передал ее по рации, и было видно, как все постовые теперешней Тверской по очереди сняли фуражки. «Что же мы, не люди», – скажет с возмущением милиционер, которому Валерий Янклович в день похорон подарит фотографию с автографом Высоцкого, а народ вокруг недовольно зашумит.

В театр на Таганке придут на прощание делегации всех московских театров.
Юрий Любимов наотрез отказывается предоставлять слово чиновникам и не позволяет им никак вмешиваться в ход траурной церемонии. Но народ, терпеливо ждущий у дверей, начнут пускать только в четверть первого. Потом уже станет ясно, что пройти мимо гроба смогут лишь те, кто пришли не позже девяти утра.

Фото Павла Сухарева

У многих в этот день с собою магнитофоны – и голос Высоцкого звучит из сотен динамиков.
У многих в руках зонты. Но люди закрывают от жары не себя, а букеты цветов.

Фото Александра Забрина

В какой-то момент, простояв несколько часов и почти не продвинувшись, граждане начнут просто передавать по рукам цветы вперед.
Их будут отдавать и проходящим мимо артистам, которых пускали с отдельного входа.

Яков Безродный, Андрей Миронов. 28 июля 1980 года.
Фото Александра Стернина

Но многие известные люди просто стояли в бесконечной очереди наравне со всеми.
Артур Макаров, проехав на машине все эти девять километров, вдруг где-то в середине людского потока увидел космонавта Георгия Гречко.

В самом театре занято каждое место в зале, на балконах, в проходах.
Черный стены, черная драпировка, на подмостках стоит выхваченный ярким светом гроб…
Занавес из «Гамлета», большой портрет, с которого Владимир Семенович смотрит на всех одновременно и пронзительно, и строго, но в то же время с какой-то грозной усмешкой.

Тбилиси, 21 сентября 1979 года. Фото Александра Саакова

Звучит траурная классика, музыкальная тема из «Гамлета» и финальный монолог из спектакля: «Что значит человек, когда его заветные желанья – еда да сон? Животное, и всё…».

Никита Михалков, Михаил Ульянов, Николай Дупак, Пётр Леонов. Фото Александра Стернина

Солнце в зените, пришедшие быстро проходят через зал, чтобы дать возможность проститься остальным, но народ прибывает гораздо быстрее.
Люди взбираются на крыши домов, универмага, залезают на киоски, смотрят изо всех окон окрестных домов.

Фото Игоря Гаврилова

Но вместе с чувством огромного горя и личной невосполнимой потери они ощущают какой-то невероятный гражданский подъем.
Кто-то метко потом назовет это «праздником прощания». Сотни тысяч пришли к Высоцкому не по разнарядке, на никем не согласованную, не объявленную акцию. Они чувствовали свое единство, и с ними был их Высоцкий.

Тем временем чиновники все настойчивее требуют завершить церемонию.
Но пока уступают просьбам Нины Максимовны продлить прощание. Однако начальство боится, что ситуация выйдет из-под контроля. В конце концов, Юрий Любимов просит, чтобы гроб с телом Высоцкого просто провезли вдоль всей очереди, и люди смогли хотя бы так отдать дань и поклониться Владимиру Семеновичу.

Доступ в зал закрывают, и начинается гражданская панихида, выступления на которой вы сегодня слышали.
С последним словом к микрофону снова подошел Юрий Петрович Любимов:

Гроб вынесут под аплодисменты – и десятки букетов тут же полетят под ноги несущим тело товарищам Высоцкого.

Его погрузят в обычный ритуальный автобус.
И колонна двинется на Ваганьковское кладбище. И тут станет ясно, что начальство обмануло Любимова.

Колонну направят не мимо все еще надеющихся проститься с Высоцким граждан, а совсем по другому маршруту.
Но движутся автобусы поначалу медленно.

Фото Павла Сухарева

Люди, прорывая оцепление, устремляются вперед и забрасывают цветами колонну.
Которая едет словно по цветочному полю. Говорят, что в этот день в Москве скупили вообще все цветы. Люди бросают цветы под колеса, а потом начинают бежать за автобусами. Некоторые не отстают почти километр!

Фото Павла Сухарева

«Я видела, как хоронили принцев и королей – я ничего подобного представить не могла», – скажет Марина Влади в эту минуту.
А Юрий Трифонов, еще глядя на все происходящее из кабинета Любимова, произнесет другую фразу: «Как умирать после Высоцкого?..».

Колонна уже давно была на Ваганьково, а люди все стояли у театра, где уже едва не началась давка, пока к ним не вышел милицейский чин и не сказал, что «прощание отменено по просьбе родственников».
Здесь тоже с самого утра толпа. Часть народа все-таки пробивается на закрытое кладбище.

Фото Александра Забрина

Пятый час, но все еще очень жарко.
Вокруг могилы только семья и самые близкие друзья, но это все равно десятки людей.

Нина Максимовна Высоцкая, Людмила Абрамова, Семен Владимирович Высоцкий, Евгения Степановна Лихолатова.
Фото Александра Забрина

Григорий Горин, Игорь Кваша. Ваганьково, 28 июля 1980 года

Теперь никаких речей уже не будет.
Несколько слов скажет только директор Театра на Таганке Николай Лукьянович Дупак. Родные по очереди прощаются. Марина Влади бросает в могилу белую розу. Могилу выкопали очень глубоко. Могильщики сказали: пусть получше сохранится.

Потом полторы сотни человек соберутся в доме Высоцкого на поминки.
Таганка сыграет вечерней спектакль, а в полночь товарищи по сцене помянут друга и будут сидеть до тех пор, пока по распоряжению милиции не обесточат театр, но перестаравшись, оставят без света весь район.

Я благодарю за помощь в подготовке этой программы Александра Ковановского, Игоря Рахманова, Олега Васина, Александра Петракова, Владимира Кара-Мурзу, Валерия и Владимира Басиных, Сергея Алексеева, Алексея Денисова, Наталью Вишневскую, Николая Исаева, Владимира Четыркина и вообще всё Творческое объединение «Ракурс».

Именно усилиями «Ракурса» и прежде всего Ковановского и Рахманова, в 2010 году в России был создан фильм – первая документальная лента, целиком посвященная Дню прощания с Высоцким.
В этом фильме зрителям впервые представилась возможность увидеть фактически всю сохранившуюся документальную хронику, запечатлевшую события того дня – 28 июля 1980 года.

Документальный фильм «Владимир Высоцкий. «Уйду я в это лето…» (полная версия)

Большая часть киносъемок была осуществлена зарубежными кинокомпаниями.
Уникальные кадры на Таганке и Ваганьково удалось сделать режиссеру Петру Солдатенкову. Буквально несколько секунд съемки были сделаны на Ваганьковском кладбище операторами Центральной студии документальных фильмов. Ни одной съемочной группы Центрального телевидения СССР на прощании с Владимиром Высоцким не было. Все бригады были заняты съемками Олимпиады.

При подготовке программы использованы:
– фотографии из архивов Сергея Алексеева, Игоря Данилова, Алексея Денисова, Олега Васина и Творческого объединения «Ракурс»;
– фонограммы из архивов Александра Петракова и Валерия Басина;
– Виталий Титаренко, «Прощай, Высоцкий»;
– Валерий Перевозчиков, «Правда смертного часа»;
– Михаил Казаков, «Пришли все»;
– Очерк из газеты «Сельская молодежь», 1988 год. Автор пожелала остаться неизвестной.

Дорогие наши спонсоры, друзья и все, кто следит за проектом «Один Высоцкий»!
Мы давненько с вами не виделись и решили обязательно дать о себе знать, чтобы вы не чувствовали себя «обманутыми дольщиками».

И прежде всего, хотели бы извиниться за то, что пока еще не можем с восторгом поздравить и вас и себя с тем, что всё готово и проект успешно состоялся.
Просим прощения, и просим еще немного запастись терпением.

Практически каждый из нас однажды занимался ремонтом.
Вы знаете, как это бывает: определяется цель, намечается фронт работ, прикидывается, какие понадобятся материалы, ищутся рабочие. Потом мы определяем две главные вещи: срок и бюджет. Кажется, что все продумано и сюрпризов быть не должно. А потом… Кто из нас, делая ремонт, уложился в эти сроки и этот бюджет? Почти никто. Потому что ремонт – это не то, чем мы занимаемся постоянно и сюрпризов на этом пути – миллион.

Наш проект – как ремонт.
Только мы затеяли такую штуку, какую до сих пор не делал вообще никто! И реальность скорректировала наша планы – в каких-то моментах очень существенно!

«Один Высоцкий». Верстка Главы 3

Проект оказался дороже, чем мы рассчитывали.
Существенно дороже. Плюс в какой-то момент упал рубль. А почти все типографские «комплектующие» – сплошь импортные. Плюс из-за большого интереса к проекту нам с удовольствием пришлось увеличить тираж в полтора раза! А попутно проявилась масса нюансов, о которых мы даже и не подозревали, начиная все это – например, что количество страниц в книге тоже придется увеличивать.

Но теперь мы можем точно сказать, что денег на осуществление издания нам стопроцентно хватило.
Здесь вы можете быть спокойны, как спокойны сейчас мы.

«Один Высоцкий». Верстка Главы 12

А вот со временем и сроками мы здорово обсчитались.
За что и приносим свои главные извинения. Мы были слишком оптимистичны. К тому же по старой советской традиции пытались приурочить выход издания к определённой дате – Дню памяти Владимира Высоцкого.

Но приоритетом проекта является все-таки не скорость, а качество!
Лучше мы сделаем все чуть позже, зато ни вам, ни нам придраться будет не к чему. «Мы пишем не на магнитофоны, а на века», простите за пафос.

Поверьте, сейчас, в разгар летних отпусков, никто из нашей команды не отдыхает.
А некоторые теперь трудятся в режиме 7x24.

«Один Высоцкий». Верстка Главы 22

И мы трижды стучим по дереву, обозначая новые примерные сроки реализации всего этого замысла.
Нам очень хотелось бы – и мы «рвемся из сил, из всех сухожилий» – полностью закончить всю подготовку к печати к началу августа. Ляжем костьми, как сборная России по футболу. Если всё получится, то из печати «Один Высоцкий» выйдет к началу осени.

Но мы до того момента еще обязательно выйдем на связь и вообще постараемся делать это почаще!

Так что еще раз примите наши извинения и потерпите еще немного!

Антон Орехъ и Творческое объединение «Ракурс»

«Один Высоцкий». Верстка Главы 72

28 июля 1980 года. Таганская площадь. Время - 13.40. Очередь из желающих проститься растянулась на 9 километров


Забыть этот день невозможно, - вспоминает Никита Высоцкий (ему было тогда 16 лет - Ред.). - Никто не призывал людей приходить, но народа собралось очень много. При этом ни одного скандала, никакой давки.
Дежурила милиция. Но родственников и знаменитых людей никто не охранял от толпы. Даже мысли такой не возникало. Не любопытства ради люди собрались, а пришли прощаться в соответствующем настроении. Когда пришло время выезжать на кладбище, мы со страшим братом не поместились в катафалк. Иосиф Давыдович Кобзон забрал нас в свою машину. Мы медленно двигались за автобусом и наблюдали, как люди, прорываясь через оцепление, бросают букеты под колеса. Вся траурная колонна ехала по цветам. Я такого не видел ни до, ни после. Словно кто-то срежиссировал эту массовую сцену, как в кино. В тот день я слышал, что цветочные магазины Москвы опустели…
Меня часто спрашивают, почему отца похоронили в обычной одежде. Некоторые считают, что в последний путь он ушел в костюме Гамлета (он играл эту роль в похожей одежде). Не помню, кто решил, что надо именно так. Как-то все понимали, что костюм и галстук - это для отца было несколько неестественно.
Худрук Театра на Таганке Юрий Любимов, первая жена Высоцкого, мать Аркадия и Никиты Людмила Абрамова (вторая справа), Марина Влади.


Пять фактов о похоронах певца
Официальной причиной смерти Высоцкого значится «острая сердечно-сосудистая недостаточность». Родные не допустили вскрытия тела, поэтому до сих пор ведутся споры, от чего скончался Владимир Семенович. Многие склоняются к версии, высказанной его женой Мариной Влади - передозировка наркотиков.
ФОТО: В руке Владимир Высоцкий держал сухую красную розу. Фото: Валерий НИСАНОВ


Не было официальных сообщений о смерти актера, лишь вывеска над кассой театра на Таганке, где не было указано ни даты прощания, ни времени похорон. В Москве шли Олимпийские игры, поэтому руководству страны не нужны были шумные прощания с неудобным актером и певцом. Но известие о трагедии облетело столицу моментально. Все три дня у здания театра, на соседних улицах стояли люди - ждали возможности проститься с любимым актером. В день похорон очередь к гробу растянулась на 9 километров. За порядком наблюдала конная милиция. По оценкам ГУВД Москвы, проводить Владимира Семеновича в последний пусть пришли 108 тысяч человек. Юрий Любимов просил разрешения нести гроб с телом Высоцкого на руках от Таганки до Ваганьковского кладбища. Но не получил разрешения.


Владимир Высоцкого хотели похоронить на Новодевичьем кладбище, но власти не дали разрешения. Даже на Ваганьковском кладбище были вырыты две могилы - одна в самом конце участка, другая там, где сейчас покоится певец - до конца не было ясно, в какой разрешат похоронить певца.
Все операторы российского телевидения в этот день были заняты на Олимпиаде, поэтому видеосъемку похорон барда смогли сделать только любители и аккредитованные в Москве корреспонденты зарубежных телеканалов.
ФОТО:
Близкие друзья простились с Высоцким первыми в его квартире на Малой Грузинской. Слева направо: администратор Валерий Янклович, золотоискатель Вадим Туманов, актер Всеволод Абдулов и врач Игорь Годяев. Фото: Валерий НИСАНОВ


Некрологи о смерти Высоцкого появились всего в двух газетах - «Советской России» и «Вечерней Москве». Через несколько дней главного редактора «Вечерки» сняли с руководящего поста за эту публикацию.
ФОТО:
Марина Влади прощается с Высоцким у его гроба.
Фото: Валерий НИСАНОВ

: «Все цветы были раскуплены. Зашли с Лидией Постниковой (замдиректора «Современника») в цветочный на Чернышевского - тоже пусто, только ромашки. Взяли все, что были. К гробу подошли беспрепятственно, милиция отдавала нам честь»

Владимир Высоцкий умер 25 июля 1980 года, во время проходивших в Москве летних Олимпийских игр. 28 июля 1980 года Владимир Семёнович был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Официально о смерти Владимира Высоцкого было сообщено крохотной заметкой в черной рамке в газете «Вечерняя Москва», гласившей, что умер артист Театра на Таганке, заслуженный артист РСФСР такой-то. Но даже эту заметку руководству Театра на Таганке удалось пробить с большим трудом. Власти вовсе хотели замолчать смерть кумира миллионов.

Но Москва узнала печальную новость без всяких заметок утром 25 июля 1980 года (умер Высоцкий ночью), и люди стали приходить к культовому театральному подъезду Таганки с цветами. Цветы молча клали прямо на тротуар, и скоро он весь оказался устлан ими, как ковром. Такой традиции Москва прежде не знала, она образовалась именно в эти дни.

Люди стояли по всему пути похоронной процессии.

Тысячи людей..

Юрий Любимов в автобусе.

ПРОЩАНИЕ

В четыре часа утра Высоцкого положили в гроб и снесли вниз в холл. Играет квартет студентов консерватории... Проходит крат­кая панихида. Были мать, отец, Марина Влади, сыновья, Людмила Абрамова, Оксана, другие родственники, друзья, соседи, никому не известные люди, пришедшие с улицы... Гроб с телом перевозили в театр в реанимобиле.

В пять часов белый гроб установили на высокий постамент в середине сцены, ногами к залу, изголовье приподнято. Сцена у гроба почти до рампы завалена букетами цветов. Над изголовьем - зна­менитый темно-коричневый вязаный ажурный занавес из «Гамле­та», собранный наподобие паруса, подобранного к рею, напоминал раскрытые крылья ворона. Прямо над гробом - большая фотогра­фия Высоцкого. Он смотрел с нее спокойно, чуть вопросительно, как будто на себя теперешнего, на гроб и одновременно на каж­дого сидящего или проходящего через зал. Фотография была сде­лана недавно - в сентябре 1979 года во время тбилисских гастро­лей театра...

Первый венок у гроба был от Камерного театра. Его поставил Александр Подболотов.

Задолго до начала панихиды пришли Николай Губенко и Жан­на Болотова. Они просидели около двух часов, не вставая...

С шести часов утра (а некоторые стояли с ночи) на Таганской площади, на Большой Радищевской улице, от самого театра начала выстраиваться очередь. К десяти часам утра она уже была в конце соседней, параллельной улицы - Володарского, через Яузу и даль­ше по набережной Москвы-реки, и дошла до высотного дома на Ко­тельнической набережной. К одиннадцати часам очередь была уже у Зарядья - все пространство было запружено людьми. Очередь, очередь, очередь - бесконечная, немыслимая...

А.Макаров: «Я проехал вместе с товарищем на машине вдоль очереди в театр: очередь была длиной в девять километров!»

По оперативным сводкам ГУВД Москвы в тот день на Таган­ской площади и прилегающих улицах собралось около 108-ми ты­сяч москвичей и гостей столицы. И это в городе, закрытом на время Олимпиады! Лишь малая часть из них сможет пройти возле гроба.

Режим работы Олимпиады был каждодневно строг и однообра­зен. За исключением этого дня - 28 июля. Очевидцы утверждали, что такое столпотворение было только тогда, когда хоронили Ста­лина. 28 июля не принадлежало Олимпиаде. И мало кто вспомнит, какие медали разыгрывались в тот день.

Это было трагическое зрелище, и это было зрелище торжест­венное. Каждый второй - с цветами. Было множество пожилых лю­дей, даже старых. Это подчеркивало величину потери...

По словам одной московской журналистки, редкостное брат­ство сцементировало в тот день тысячи прежде незнакомых лю­дей: «Никогда до сих пор я не видела вокруг себя такого количест­ва прекрасных, светлых лиц. Стояли все как-то удивительно крот­ко, терпеливо снося и тесноту, и жару. Почти у всех были цветы, и несмотря на то что сияло какое-то мучительное солнце, люди ста­рались держать немногие зонтики так, чтобы в первую очередь ук­рыть букеты...»

Это было горе, которое объединяло и возвышало, делая чело­века человеком, а толпу - народом.

Ближе к театру - кордоны милиции, металлические пере­носные заграждения. По случаю Олимпиады милиция - в белом. Она - милиция - в этот день была безукоризненна: вежлива, ус­лужлива, предупредительна. Благодаря ей все обошлось благопо­лучно - никому в огромной толпе даже ноги не отдавили. Навер­ное, правда, что по случаю Олимпиады в Москву были собраны лучшие ее представители... У большинства милиционеров тоже хра­нились дома катушки с ЕГО записями. И они, как могли, старались отдать поэту последний долг. Не допустить смертоубийства на его похоронах. Они хоронили Высоцкого, как хоронили бы капитана Жеглова...

Руководил ими генерал Николай Мыриков. Он изначально был «главным по Олимпиаде». Все москвичи помнят наведенный тогда в столице порядок: пьяниц и проституток выслали за сто первый километр, иногородние машины заворачивали по кольцевой. Все это было его заботой. И когда случилось несчастье, Мыриков тоже взял командование на себя.

Заботились не только о людях в очереди к гробу, но и ждали провокаций. Москва набита иностранцами - такой удобный слу­чай... Из этих соображений у Театра на Таганке дежурили двести милиционеров, на всем пути к Ваганькову катафалк сопровождала ГАИ, а возле кладбища процессию ожидали пятьсот стражей поряд­ка и два экипажа «скорой помощи».

Бабек Серуш: «Уже все оцеплено и никого не пускают. Как я ни пытался - ничего не получается... Ну ни в какую! А очередь про­тянулась вниз - почти до гостиницы «Россия». Я чуть не заплакал.

Черт возьми! Неужели я не попрощаюсь с Володей?! Там стояли ав­тобусы... И я взял и просто прополз под автобусом... Я поднимаюсь, а милиционер не может понять - откуда я взялся? В строгом чер­ном костюме - из-под автобуса?! «Ну есть у тебя хоть какое-нибудь удостоверение?» - «Есть фотография с Володей... Вот видишь, я его друг!» И меня выручила эта фотография... Милиционер меня про­пустил, и я попрощался с Володей».

Поскольку все советские кино- и телеоператоры были заняты на Олимпиаде и снимали тех, кто выше прыгнет, кто быстрее про­бежит, кто дальше метнет копье, то ни один из них не был послан, для того чтобы снять похороны. Снимали иностранцы...

Бабек Серуш: «У меня есть видеозапись похорон Володи. Во время съемок к моему сотруднику Джорджу Диматосу подошел ге­нерал МВД и сказал, что снимать запрещено. Нас выручил Иосиф Кобзон. Он сказал тогда генералу: "И вам не стыдно, что я - еврей Кобзон - должен просить вас, чтобы эти люди могли снять похо­роны русского поэта!"»

Снимал хронику похорон корреспондент Датского телевидения Сэмюэль Рахлин. Он был потрясен всенародным горем. Через год С.Рахлин выпустит один из первых в мире документальных филь­мов о Высоцком - «Владимир Высоцкий - народный певец, народ­ный герой» («Vladimir Vysotsky: Folksinger, Folkher»).

BIO часов в зале тихо зазвучала музыка - «Всенощная» Рахма­нинова, Бетховен, Шопен, Прокофьев, «Реквием» Моцарта, «Стра­сти по Матфею» Баха... Следом - Шостакович, музыка к «Гамле­ту»... И церковный хор.

Медленно-медленно, по двое в ряд, толпу начали процеживать в театр... Ни на одном лице не было любопытства, не было фаль­ши. Скорбь была правдивой и целомудренной. Открыто плакали и мужчины, и женщины...

На сцене сидели у гроба отец, мать, Марина, дети и другие близ­кие люди, труппа театра, остальные - в партере и на балконе. Сце­ну от зала отгородила шеренга молодых ребят в голубых рубашках. Это ученики школы каратэ, которых привел А.Штурмин по просьбе Любимова: «Володе, наверное, было бы неприятно, если бы в театре была милиция...» У гроба менялся караул из актеров театра...

Идут и идут люди... Час, второй, третий... Как-то ухитряются укладывать свои цветы - кажется, что на сцене уже нет места.

Ю.Медведев: «Я хотел попрощаться и уйти. В этот день не хо­телось видеть людей, ищущих глазами Марину Влади или сыновей от первого брака... Я ошибся. Я стоял у изголовья, и в мою неволь­ную обязанность входило просить людей не задерживаться у гро­ба... Ведь могла бы остановиться вся многотысячная очередь людей, которые пришли проститься с Володей...

Будьте добры, пройдите, пожалуйста... Прошу вас, не задер­живайтесь...

Я стоял у гроба, пока Володю не вынесли из театра. И я не ви­дел ни одного любопытствующего! Только ощущение большой лич­ной потери...

И слезы... Казалось, что я уже давно забыл, что это такое... А тут слезы лились непрерывно все эти часы... Что-то не совсем понятное происходило со мной. Да и не только со мной...»

Л.Филатов: «...всех невозможно было пропустить. И всех торо­пили: «Товарищи, побыстрее, побыстрее, - тихонечко говорили. - Побыстрее, товарищи, потому что очень много людей». И вдруг остановился какой-то старик на костылях. Весь в орденах. Седой совершенно человек, белый как лунь, с одной ногой. Застыл над гробом. И никто ему, конечно, не посмел сказать: «Проходите, то­варищ, проходите!»

Или, скажем, совершенно ортодоксальная старушка в платоч­ке. Ну трудно предположить, глядя на старушку, что она увлекалась песнями Владимира Высоцкого. Но она попросила, чтоб ее чуть-чуть приподняли - она очень хотела попрощаться и поцеловать Владимира.

Это то, что мы называем действительно национальной утратой».

Пришли проститься с артистом московские театры: «Совре­менник» и МХАТ, Театр на Малой Бронной и Ермоловой, Малый, Сатиры, Вахтангова, Моссовета... Лица, примелькавшиеся на экра­не, мгновенно узнаваемые: М.Ульянов, Г.Бортников, М.Боярский, И.Саввина, Л.Дуров, М.Козаков, В.Дашкевич, М.Захаров, А.Миро­нов, М.Вертинская, Ю.Ким, Р.Быков и многие, многие другие... На­кануне в культурном центре Олимпиады был концерт, и они, слов­но с той сцены, всем составом перенеслись сюда.

Пришли космонавты. Проходят в общей очереди, потом стано­вятся в почетный караул... Приходящие сходили со сцены и сидели в зале. Но темнота и тишина создавали впечатление, что зал пуст...

Р.Быков: «...Это был очень погожий день, теплый с голубым не­бом, очаровательными облаками. Толпа была уже у театра, как со­общили, около тридцати тысяч. Люди сидели, стояли на крышах до­мов, универмага, киосков. И первое, что поразило, причем об этом стоит подумать: когда собирается много народу, человек сто, две­сти, триста (а уж в тысяче уже наверняка), найдется один пьяный и один хулиган. И пьяный, и хулиган, чтобы ни происходило во­круг, попытается, как это говорится в быту, «потащить одеяло на себя», стать в центре внимания. Не нашлось среди тридцати ты­сяч человек ни одного пьяного, ни одного хулигана. Быть может, и были выпившие люди, и даже наверняка. Но только они не тащи­ли одеяло на себя. Повестка дня была ясна и волновала всех - по­хороны Высоцкого...

Это были народные похороны. Я сидел на полу. Гроб стоял на сцене. Я сел впереди. Так получилось - пришел и сел... И волей-неволей смотрел, смотрел на лица проходящих мимо гроба людей в течение нескольких часов. И эти лица привлекли к себе внима­ние, несмотря на то что отвлечься от самого факта смерти Влади­мира Семеновича было трудно. И, тем не менее, факт был значи­тельный. Кто шел прощаться? Шла новая Москва, лицо которой до этого момента я знал не очень близко. Москва, которая мне глубо­ко понравилась. Я даже не знал, что она может так четко себя вы­разить... Это была молодая Москва. Не в возрасте восемнадцати - девятнадцати лет, а в возрасте двадцати пяти - тридцати пяти лет. Это были молодые пары - муж с женой, семья - это было видно. Лица были достаточно интеллигентны, достаточно просты. Не было никакого показного горя: кто плакал, тот плакал, кто был притих­ший, тот - притихший. Это были естественные люди с естествен­ным выражением лиц...»

По приблизительным подсчетам прошло около 7000. Другие ты­сячи так и не смогли пройти, хотя Любимов говорил, что простят­ся все, даже если это будет ночью. Он наивно надеялся, что Мини­стерство культуры разрешит перенести спектакль, который должен состояться на той же сцене вечером в понедельник, но не тут-то было...

В начале третьего стало ясно, что прощание, если его не оста­новить, будет продолжаться бесконечно...

Люди, которые поняли, что все-таки не увидят его, передава­ли свои цветы стоящим впереди, и цветы поплыли по остановив­шейся реке.

А в зале звучало: «С миром отпущаеши раба твоего...»

За несколько минут до начала панихиды зазвучал чистый и спо­койный голос Гамлета-Высоцкого:

Каким бесславьем покроюсь я в потомстве,

Пока не знает истины никто!

Нет, если ты мне друг, то ты на время

Поступишься блаженством. Подыши

Еще трудами мира и поведай

Про жизнь мою...

И вот доступ прекращен. Несколько минут покоя, никто нику­да не движется, фоторепортеры не щелкают камерами.

Любимов открыл гражданскую панихиду.

А.Эфрос: «И был страшный момент, когда Любимов подошел и произнес - он хотел сказать: «Разрешите начать митинг», но про­изнес только «Разрешите...» - и не закончил. Этот сбой «железно­го» Любимова был для меня сильной неожиданностью. И все вокруг встали, и воцарилась тишина, невероятная тишина воцарилась...»

Любимов говорит так, будто кто-то с ним спорит или собирает­ся спорить: «Есть древнее слово - бард... У древних народов - гал­лов и кельтов - так называли певцов и поэтов. Они хранили риту­ал своих народов, они пользовались доверием народа. Их творче­ство отличалось оригинальностью, самобытностью. Они хранили традиции народа, народ им верил, доверял и чтил их.

К этому чудесному племени принадлежит ушедший, который лежит перед вами и который играл перед вами на этих подмостках долгое время творческой жизни. Над ним видите занавес из «Гамле­та». Вы слышали его голос, когда он кончал пьесу прекрасного по­эта, гения перевода Бориса Пастернака.

Владимир был человеком, он рвал свое сердце, и оно не выдер­жало - остановилось. Народ отплатил ему большой любовью: тре­тьи сутки люди идут день и ночь проститься с ним, постоять у порт­рета, положить цветы, раскрыть зонты и охранять цветы от солнца, чтобы они не завяли. Мы мало его хранили при жизни - по-видимому, такова горькая традиция всех русских поэтов. Но все, что вы видите здесь, само за себя говорит...»

Вторым выступил В.Золотухин, затем - М.Ульянов, Г.Чухрай, В.Ануров - начальник Главного управления культуры исполкома Моссовета...

Люди поднимаются на сцену, с двух сторон обтекают гроб. Про­ходя, многие кладут ладонь на скрещенные руки. В основном, это были актеры разных театров, близкие и родные. Когда все попро­щались, Любимов сказал: «А сейчас я прошу покинуть зал, това­рищи».

Стали прощаться самые близкие люди. Первой подошла Татья­на Иваненко. Она его долго целовала, причем не было ни капли ак­терства, это была любовь и боль любящей женщины...

Подошла Марина. Она очень эффектна - овал лица и повто­ряющий его овал выреза на черном платье так и просятся в овал старинного медальона. Она не целовала, красиво положила руку на его руки - и все...

И вот снова музыка из «Гамлета» - на самой трагической ноте. И под нее над толпой плывет гроб. К выходу из дверей театра. На­всегда. Вышедшие из театра были поражены количеством людей, собравшихся здесь, - вся Таганская площадь с обеих сторон эста­кады была забита людьми. Люди заполнили крыши и окна домов, метро, ресторана «Кама», киосков, универмага...

Любимов обратился к властям, чтобы разрешили нести гроб от театра до кладбища на руках. Но для этого надо было перекрыть движение по всему центру - чего, естественно, из-за Олимпиады не разрешили.

В суматохе и нервозности забыли о сыновьях Высоцкого.

Вспоминает Никита: «Я много часов провел в театре, потом вы­шел со служебного входа на Садовое кольцо и увидел площадь - она была «живая». Народ заполнил все пространство, стоял на кры­шах на ларьках. Ужас... А потом нас с Аркадием чуть не оставили в театре. Взрослые садились в автобус, а я, уж так был воспитан, про­пускал старших вперед. Мест свободных не осталось, дверь закры­лась, и автобус уехал... Я стою, рядом Аркадий, а вокруг толпа чу­жих людей. И вдруг Кобзон хватает нас и заталкивает в свою маши­ну. Если бы не он, мы просто бы не похоронили отца».

Когда процессия выехала на Таганскую площадь, под колеса ка­тафалка полетели цветы. И еще несколько сотен метров люди бро­сали и бросали цветы под колеса сопровождающих автобусов. То­гда еще не было моды аплодировать ушедшему артисту или поэту. Машины уходят на Садовое кольцо в сторону Ваганьковского клад­бища...

В.Туманов: «Как комья земли, били цветы в окна катафалка. Они летели со всех сторон. Их бросали тысячи рук. Машина не мог­ла тронуться с места. Не только из-за тесноты и давки на площади. Водитель не видел дороги. Цветы закрыли лобовое стекло. Внутри стало темно. Сидя рядом с гробом Володи, я ощущал себя заживо погребенным вместе с ним. Глухие удары по стеклу и крыше ката­фалка нескончаемы. Людская стена не пропускает траурный кортеж. Рука Марины судорожно сжимает мой локоть: "Я видела, как хоро­нили принцев, королей... Но такого представить не могла"».

Именно в день прощания стало очевидным - кого потеряла эпоха. Может быть, самого значительного поэта и самый честный пронзительный голос своего времени, который долго еще не утра­тит ни своей мощи, ни обостренного чувства жизни...

В.Золотухин: «Самая большая неожиданность для нас была не смерть Высоцкого, а его похороны. Мы не представляли все-таки, кем он был для страны».

Л.Филатов: «Это тот случай, когда человека начинаешь ощущать по-настоящему только ввиду его отсутствия. Масштаб его истинный обнаружила только смерть... Вот такой обрыв - бах! Думаю, этого не предполагал никто. Ни папа, ни мама, ни даже, рискну предпо­ложить, Марина. Потому что какая она ни русская, но все-таки «не наша». Поэтому понятие «слава» для нее в чем-то другом. Но когда она увидела это сумасшествие - как ахнула вся страна!..»

Прощались с Высоцким не только москвичи - прощалась вся страна. В день похорон в фойе театра были сложены многие сотни телеграмм со всех концов страны от людей всех возрастов и всех профессий. Институты, школы, предприятия, воинские части... Бес­численные свидетельства личной потери... Знаменитые имена. Име­на никому не известные... Вот некоторые из этих телеграмм:

«Страшно поверить в смерть Владимира Высоцкого. Верим в бессмертие большого поэта. Скорбим вместе с Вами. Жители Се­веродвинска».

«Глубоко потрясены случившимся горем. Трудно выразить сло­вами, чем был для нас Владимир Высоцкий. Умер один из самых че­стных и чистых голосов России».

«Наше время убило. Будущее воскресит. Латыши».

«Знаю. Помню. Не забуду. Мир праху певца правды и совести Владимира Высоцкого. Ленинград. Глазунов».

«Потрясены смертью Владимира Высоцкого - любимого арти­ста Вашего театра, великого барда, доблестного человека. Разделя­ем ваше горе. Федоровы, Рошали».

Кто может подсчитать, сколько добрых поминок по Высоцкому прошло в Москве, в России в ту ночь, 28 июля, прошло под его пес­ни, с его песнями? Его гибель была пережита как трагедия - лич­ная для каждого и общенародная. Все, что говорилось тогда на полу­официальных собраниях, стихийных поминках, в домах и поездах, видится теперь как сплошной, без границ, несанкционированный митинг вокруг могилы поэта, на который вышел народ.

По рукам в списках ходило прощальное письмо от русских пи­сателей, живущих на Западе, и опубликованное, как некролог, в жур­нале «Континент».

На традиционные «девять дней» в Москве Марина не осталась, улетела в Париж. На Ваганьковском было то же самое, что и в день похорон, - те же толпы, те же милицейские шеренги, даже генера­лы те же самые. И опять из открытых окон гремел его голос...