Четверг, 19 Сентября 2013 г. 18:58 + в цитатник

Осень в лесу.

Н. Сладков

Все лето листья подставляли солнцу свои ладошки и щечки, спинки и животики. И до того налились и пропитались солнцем, что к осени сами стали как солнышки — багряными и золотыми.

Зашумел в лесу золотой дождь. Капля по листу щелкнет — сорвется лист. Синицы на ветках завозятся — брызнут листья по сторонам. Ветер налетит — закружится пестрый смерч. А если тяжелый косач с лета в ветви вломится — хлынет сверкающий водопад! По колено в листьях деревья стоят. Елочки листьями украсились. Папоротники под листьями склонились. Последние грибы под листьями спрятались.

Листья шуршат, скребутся, лопочут. Листья летят, скачут, плывут. Листья вверху, внизу и вокруг. Шумит в лесу золотой дождь.

В календаре просто зима, просто весна, лето, осень. А есть ведь еще зимой зимний солнцеворот, летом особое бабье лето, весной есть весеннее половодье, а о

сенью — золотая осень. Или вот еще — поздняя осень.

Поздняя осень наступает вскоре после осени золотой. Какое-то время после пышного шумного листопада лес стоит унылый, притихший, опустошенный. Догорели яркие костры осин и берез, ветер разнес искры листьев, дожди потушили тлеющие угольки. Все тусклое, словно пеплом покрытое. Серый лес, темная земля.

Но вдруг однажды, когда все и надежду уже потеряли, лес словно преобразится. В прорехи туч пробьется солнце, и все расцветет хоть и не яркими, но очень разными красками. Вглядитесь: валежины покрылись зеленым плюшевым мхом. Торцы спиленных ольх стали ярко-красными, а щепки вокруг — густо-синими. Волглые коряжки преобразились, от плесени малахитовые, пятнистые, разноцветные. Бронзовые сосны посизели снизу от сочных серых лишайников, темные ели отпустили седые бороды.

Вот и наступила поздняя осень, ноябрь.
Как и многие люди в это время, я тоже реагирую на ритмы Природы. Меня обволакивает меланхолия, печаль, лень …
Листал недавно сайт одного фотографа. В тексте к серии осенних фотографий господствовала мысль «Осенью мы понимаем бессмысленность нашего существования».
А тут еще неприятности на работе. Одним словом, тоска.
В медицине это называется «сезонная депрессия».
Но мы не будем опускать руки. Мы знаем верное средство.
В выходной день поздней осенью в ноябре мы поедем далеко-далеко от большего города.
Мы заберемся в глухой осенний лес, в самое болото.
Одна электричка, два автобуса. И вот мы в Мещёре.
Поздней осенью в ноябре в жизни деревьев в лесу происходит важное событие. Они сбрасывают листву и обнажаются.
И вместе с деревьями обнажается вся Сущность Мира.
Только глубокой осенью можно понять вещи, до которых трудно додуматься в любое иное время года.
На границе леса и болота растут деревья черной ольхи, березы, ели.
Начинается мрачное болото.
Спасает только то, что болото в этом году высохло и замерзло. А главное, через болото идет дорога-гать.
А так болото совершенно непролазное.
Я иду и рассматриваю по сторонам деревья.
Не все березы одинаковы белые. Вот эти, например, особо белоствольные.
А этим деревьям березы не повезло. Под ледяной дождь попали, полегли.
Вид сломанных деревьев заставляет задуматься.
Вот дерево березы на болоте, вывороченное бурей с корнем.
Можно ли задать вопрос, что жизнь этого дерева была лишена смысла?
Совершенно очевидно, что бессмысленна сама постановка вопроса.
Казалось бы, все деревья в лесу случайно появились на свет и судьба их совершенно случайна.
Но эта кажущая случайность на самом деле есть проявление Вечного Кругооборота Жизни.
Вывороченная береза ведь не появилась ниоткуда и никуда не исчезнет.
Элементы березы превратятся в мох, лишайники, новые деревья.
Я внезапно замечаю, как красиво и торжественно стареют и умирают деревья.
Ведь у деревьев нет кладбища.
Упавшие деревья еще долго лежат потом на земле.
Раньше лесники тщательно убирали лес от от неживых деревьев.
Но современная лесоводческая наука доказала, что это совершенно неправильно. Лес, очищенный от мертвых деревьев в итоге хиреет и заболевает.
Оказалось, что сухостой и упавшие деревья необходимы лесу.
Один из признанных авторитетов лесной науки канадский ученый Херб Хаммонд подчеркивает:
"Если лес предназначен выполнять свойственные ему функции, то он должен состоять как из живых, так и из погибших деревьев.
Мертвые деревья фактически являются самостоятельными сообществами, живущими во взаимно полезных отношениях с крохотными организмами лесной экосистемы. Благодаря мощной корневой системе, деревья имеют необычную способность стоять прямо на протяжении веков даже после того, как погибнут. Стоящие мертвые деревья, называемые сухостоем, служат местом для проживания птиц, устраивающих свои гнезда в дуплах и впадинах деревьев, и летучих мышей, помогающих контролировать популяции насекомых.
Когда сухостой, наконец, становится валежом, его полезность для лесного сообщества не заканчивается, а еще более увеличивается. Упавшие деревья являются почвой будущего. Жуки, живущие под корой дерева, древесные сверлильщики и грибы захватывают дерево, принося с собой азотфиксирующие бактерии. Подобно гигантской губке, гниющая древесина поглощает воду, медленно отдавая затем влагу и питательные вещества лесу. Даже в маленьком водосборном бассейне миллиарды тонн разлагающейся древесины являются очистителями воды".
Воистину Мертвые деревья есть источник Жизни.
Я начинаю смотреть на мир другими глазами.
Ведь деревья как и люди - Живые Существа.
Деревья тоже обладают душой, по своему общаются друг с другом, печалятся и веселятся. Живут и умирают.
Чем я лучше любого из этих деревьев в лесу?
До меня просто и ясно доходит, что такое Вечность и Бессмертие.
Мне не надо сложных и абстрактных идей.
Я вижу то, что я вижу.
Глубокая радость, смирение перед всеми неприятностями на свете охватывает меня.
Мятежный грех гордыни вымывается и растворяется в лесу.
Красота леса и его деревьев поздней осенью в ноябре очаровывает.
Вот сосны. Под ними изумрудный ковер из брусничника.
Стеной стоят сосны и ели.
Эти березы отражаются в зеркале маленького болотного озера.
Здесь деревья берез стоят на пригорке, на котором поникли медные листья папоротника.
Кое-где на болоте под березами поздней осенью в ноябре сохранился еще черничник.
Я держу путь к месту слияния двух рек, маленькой и большой.
Пасмурный день на пару часов сменяется солнечной погодой.
Какой редкий в позднюю осень в ноябре глубокий синий цвет. Большая река замерзла.
Маленькая река прячется в болоте.
По берегам маленькой реки растут деревья черной ольхи.
Кое-где маленькую реку перекрывают бобриные запруды.
Маленькая и большая река в месте слияния образуют мыс, на котором растут могучие сосновые деревья.
Сосны шумят кронами в высоте.
Отражаются в замерзшей воде.
Стволы могучих деревьев излучают огромную энергию. Это мыс, где сливаются реки, определенно место силы.
Два часа дня, а ноябрьское солнце совсем недалеко от горизонта, весело играет лучами.
В четыре часа дня будет уже темнеть. Пора выбираться из леса.
А что если попробовать перейти большую реку по льду.
Чудеса, 2 ноября, а лед на реке держит!
На другом берегу высохшая и замерзшая старица.
Кое-где растут дубы, под ними елки.
По лесной дороге спешу на станцию.
И снова по краям болота.
Хвойные леса.
Леса как и сообщества людей. Все разные.
Некоторые леса бывают удивительно гармоничными.
Может быть именно про такие леса знаменитый немецкий лесничий XIX века Генрих Христиан Буркгард писал:
“И хотя давно миновали времена священных рощ, но и сегодня притихший торжественный лес вселяет мир и успокоение в душу одинокого странника, каких ему никогда не испытать в людской суете».
Три часа дня. На болота Мещёры опускаются ноябрьские сумерки.
Поздняя осень, вечер ноябрьского дня.
Закат в этот день поздней осенью в ноябре был пасмурным. Небо у горизонта лишь совсем немного окрасилось в сиреневый цвет.
Ну и в глухомани же я побывал, в краю непуганых зверей.
Хотел было похвастаться новым открытым маршрутом. Опять не получится.
Лесные жители просили не беспокоить.
Казалось бы поздняя осень, ноябрь.
Но какой день был среди деревьев в лесу!
Дороже любого весеннего дня.
День обретения Глубокого Смысла.

Смотрите визуальный ряд к очерку в 39 фотографиях здесь:

© Сергей Странник. 17 ноября 2014 г.

Берестов В.Д.

Вот на ветке лист кленовый.
Нынче он совсем как новый!
Весь румяный, золотой.
Ты куда, листок? Постой!

Осень

Новицкая Г.М.

Я хожу, грущу один:
Осень рядом где-то.
Жёлтым листиком в реке
утонуло лето.

Я ему бросаю круг
свой венок последний.
Только лето не спасти,
если день - осенний.

Луч в витраже

Смольников И.Ф.

Сначала ветер прошумел осиной.
Потом прошла над лесом туч гряда.
Потом дождь кончился. И след лосиный
Наполнила небесная вода.

По самой лучшей из лесных дорожек,
Пофыркивая и наморщив нос,
Ежихе
Осторожный ёжик
Четыре капельки на иглах нёс.

Осень

Токмакова И.П.

Опустел скворечник-
Улетели птицы,
Листьям на деревьях
Тоже не сидится.
Целый день сегодня
Всё летят, летят...
Видно, тоже в Африку
Улететь хотят.

Осень

Александр Пушкин

(отрывок из поэмы "Евгений Онегин")

Октябрь уж наступил - уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад - дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.

Скучная картина!

Алексей Плещеев

Скучная картина!
Тучи без конца,
Дождик так и льется,
Лужи у крыльца...
Чахлая рябина
Мокнет под окном,
Смотрит деревушка
Сереньким пятном.
Что ты рано в гости,
Осень, к нам пришла?
Еще просит сердце
Света и тепла!....

Осенняя песенка

Алексей Плещеев

Миновало лето,
Осень наступила.
На полях и в рощах
Пусто и уныло.

Птички улетели,
Стали дни короче,
Солнышка не видно,
Темны, темны ночи.

Осень

Алексей Плещеев

Осень наступила,
Высохли цветы,
И глядят уныло
Голые кусты.

Вянет и желтеет
Травка на лугах,
Только зеленеет
Озимь на полях.

Туча небо кроет,
Солнце не блестит,
Ветер в поле воет,
Дождик моросит..

Зашумели воды
Быстрого ручья,
Птички улетели
В теплые края.

Листопад

Иван Бунин

Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.

Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой...

В полях сухие стебли кукурузы...

Иван Бунин

В полях сухие стебли кукурузы,
Следы колес и блеклая ботва.
В холодном море — бледные медузы
И красная подводная трава.

Поля и осень. Море и нагие
Обрывы скал. Вот ночь, и мы идем
На темный берег. В море — летаргия
Во всем великом таинстве своем.

«Ты видишь воду?» — «Вижу только ртутный
Туманный блеск...» Ни неба, ни земли.
Лишь звездный блеск висит под нами — в мутной
Бездонно-фосфорической пыли.

Несжатая полоса

Николай Некрасов

Поздняя осень. Грачи улетели,
Лес обнажился, поля опустели,

Только не сжата полоска одна...
Грустную думу наводит она.

Кажется, шепчут колосья друг другу:
"Скучно нам слушать осеннюю вьюгу,

Скучно склоняться до самой земли,
Тучные зерна купая в пыли!

Нас, что ни ночь, разоряют станицы1
Всякой пролетной прожорливой птицы,

Заяц нас топчет, и буря нас бьет...
Где же наш пахарь? чего еще ждет?

Или мы хуже других уродились?
Или недружно цвели-колосились?

Нет! мы не хуже других - и давно
В нас налилось и созрело зерно.

Не для того же пахал он и сеял
Чтобы нас ветер осенний развеял?.."

Ветер несет им печальный ответ:
- Вашему пахарю моченьки нет.

Знал, для чего и пахал он и сеял,
Да не по силам работу затеял.

Плохо бедняге - не ест и не пьет,
Червь ему сердце больное сосет,

Руки, что вывели борозды эти,
Высохли в щепку, повисли, как плети.

Как на соху, налегая рукою,
Пахарь задумчиво шел полосою.

Жук

Агния Барто

Мы не заметили жука
И рамы зимние закрыли,
А он живой, он жив пока,
Жужжит в окне,
Расправив крылья...
И я зову на помощь маму:
-Там жук живой!
Раскроем раму!

Воробей

В. Степанов

Заглянула осень в сад -
Птицы улетели.
За окном с утра шуршат
Жёлтые метели.
Под ногами первый лёд
Крошится, ломается.
Воробей в саду вздохнёт,
А запеть -
Стесняется.

Осень

Константин Бальмонт

Поспевает брусника,
Стали дни холоднее,
И от птичьего крика
В сердце стало грустнее.

Стаи птиц улетают
Прочь, за синее море.
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.

Солнце реже смеется,
Нет в цветах благовонья.
Скоро Осень проснется
И заплачет спросонья.

Осень

Аполлон Майков

Кроет уж лист золотой
Влажную землю в лесу...
Смело топчу я ногой
Вешнюю леса красу.

С холоду щеки горят;
Любо в лесу мне бежать,
Слышать, как сучья трещат,
Листья ногой загребать!

Нет мне здесь прежних утех!
Лес с себя тайну совлек:
Сорван последний орех,
Свянул последний цветок;

Мох не приподнят, не взрыт
Грудой кудрявых груздей;
Около пня не висит
Пурпур брусничных кистей;

Долго на листьях, лежит
Ночи мороз, и сквозь лес
Холодно как-то глядит
Ясность прозрачных небес...

Листья шумят под ногой;
Смерть стелет жатву свою...
Только я весел душой
И, как безумный, пою!

Знаю, недаром средь мхов
Ранний подснежник я рвал;
Вплоть до осенних цветов
Каждый цветок я встречал.

Что им сказала душа,
Что ей сказали они -
Вспомню я, счастьем дыша,
В зимние ночи и дни!

Листья шумят под ногой...
Смерть стелет жатву свою!
Только я весел душой -
И, как безумный, пою!

Осенние листья по ветру кружат

Аполлон Майков

Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
"Всё гибнет, всё гибнет! Ты черен и гол,
О лес наш родимый, конец твой пришел!"

Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И зреет в нем сила для новой весны.

Осеннее чувство

Николай Огарев

Ты пришло уже, небо туманное,
Ты рассыпалось мелким дождем,
Ты повеяло холодом, сыростью
В опечаленном крае моем.
Улетели куда-то все пташечки;
Лишь ворона, на голом суку
Сидя, жалобно каркает, каркает -
И наводит на сердце тоску.
Как же сердцу-то грустно и холодно!
Как же сжалось, бедняжка, в груди!
А ему бы все вдаль, словно ласточке,
В теплый край бы хотелось идти...
Не бывать тебе, сердце печальное,
В этих светлых и теплых краях,
Тебя сгубят под серыми тучами
И схоронят в холодных снегах.

Ноябрь

Александр Твардовский

В лесу заметней стала елка,
Он прибран засветло и пуст.
И оголенный, как метелка,
Забитый грязью у проселка,
Обдутый изморозью золкой,
Дрожит, свистит лозовый куст.

Осенью

Афанасий Фет

Когда сквозная паутина
Разносит нити ясных дней
И под окном у селянина
Далекий благовест слышней,

Мы не грустим, пугаясь снова
Дыханья близкого зимы,
А голос лета прожитого
Яснее понимаем мы.

Золотая осень

Борис Пастернак

Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

Урок листопада

И парами, парами следом за нею,
За милой учительницей своею
Торжественно мы покидаем село.
А в лужи с лужаек листвы намело!

"Глядите! На ёлочках тёмных в подлеске
Кленовые звёзды горят, как подвески.
Нагнитесь за самым красивым листом
В прожилках малиновых на золотом.

Запомните все, как земля засыпает,
А ветер листвою её засыпает".
А в роще кленовой светлей и светлей.
Всё новые листья слетают с ветвей.

Играем и носимся под листопадом
С печальной, задумчивой женщиной рядом.

Осень-швея

Татьяна Гусарова

Чтоб крошка земля без хлопот зимовала,
Ей осень лоскутное шьет одеяло.
Листок аккуратно к листку пришивает,
Сосновой иголкой стежок подгоняет.

Листочки на выбор - любой пригодится.
Вот рядом с багровым лиловый ложится.
Хоть очень по вкусу швее золотистый,
Сгодится и бурый, и даже пятнистый.

Скрепляет их бережно нить паутины.
Прекрасней, чем эта, не сыщешь картины.

Осень

Минухина К. (стихотворение школьницы 8 лет)

Осень - рыжая девчонка
Шьет наряды тонко-тонко:
Красные, бордовые, желтые листки -
Это лоскутки.

Дата публикации 28.09.2015
Автор статьи: Материнство.ру

Здравствуйте, дорогой читатель!

Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.

Это, конечно же, Александр Сергеевич Пушкин. Лучше не скажешь, да и нужно ли?

У нас поздняя осень , да заодно уж и предзимье . Ведь , и растаял первый снег. И хотя пока довольно тепло, но все же мы уже в ожидании зимы.

Лес поздней осенью тих и торжественен. Даже моросящий осенний неторопливый дождик не нарушает этой торжественности и тишины.

Поздняя осень. На берегу Юга

Лишь две сороки звонко беседуют о чем-то своем, сорочьем. Может, обсуждают, что делает в лесу этот чудак? От съемки сороки уклоняются…

Грибнику сейчас в лесу делать нечего. Хотя грибки попадаются, но из тех, даже названий которых мы обычно не знаем. Но вот …

А рядом – еще несколько. Судя по размеру, появились они уже после того, как растаял первый снег.

Лисички в осеннем лесу

А вот дружная семейка рогатиков.

Грибы рогатики в осеннем лесу

Поздней осенью лес занят важным делом. Он готовится к зиме. Листопад закончился. Лесная подстилка из опавшей листвы надежно укрывает корневища и луковицы многолетников.

Подписаться на новости блога и получать анонсы новых статей в почту можно, кликнув по картинке.

Нажимая на картинку, Вы даете согласие на рассылку, обработку персональных данных и соглашаетесь c

И понемногу начало назад
Его тянуть: в деревню, в темный сад,
Где липы так огромны, так тенисты,
И ландыши так девственно душисты,
Где круглые ракиты над водой
С плотины наклонились чередой,
Где тучный дуб растет над тучной нивой,
Где пахнет конопелью да крапивой...
Туда, туда, в раздольные поля,
Где бархатом чернеется земля,
Где рожь, куда ни киньте вы глазами,
Струится тихо мягкими волнами.
И падает тяжелый желтый луч
Из-за прозрачных, белых, круглых туч;
Там хорошо........................................................

(Из поэмы, преданной сожжению.)

Читателю, может быть, уже наскучили мои записки; спешу успокоить его обещанием ограничиться напечатанными отрывками; но, расставаясь с ним, не могу не сказать несколько слов об охоте. Охота с ружьем и собакой прекрасна сама по себе, für sich, как говаривали в старину; но, положим, вы не родились охотником: вы всё-таки любите природу; вы, следовательно, не можете не завидовать нашему брату... Слушайте. Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо... На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержанный, неясный шёпот ночи; деревья слабо шумят, облитые тенью. Вот кладут ковер на телегу, ставят в ноги ящик с самоваром. Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами; пара только что проснувшихся белых гусей молча и медленно перебирается через дорогу. За плетнем, в саду, мирно похрапывает сторож; каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит. Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега... Вы едете — едете мимо церкви, с горы направо, через плотину... Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шипели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает. Но вот вы отъехали версты четыре... Край неба алеет; в березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул — и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! Далеко видно кругом. Вон за рощей деревня; вон подальше другая с белой церковью, вон березовый лесок на горе; за ним болото, куда вы едете... Живее, кони, живее! Крупной рысью вперед!.. Версты три осталось, не больше. Солнце быстро поднимается; небо чисто... Погода будет славная. Стадо потянулось из деревни к вам навстречу. Вы взобрались на гору... Какой вид! Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль... не то, что летом. Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханьем весны!.. А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст — вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет на солнце; еще свежо, но уже чувствуется близость жары. Голова томно кружится от избытка благоуханий. Кустарнику нет конца... Кое-где разве вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. Вот заскрипела телега; шагом пробирается мужик, ставит заранее лошадь в тень... Вы поздоровались с ним, отошли — звучный лязг косы раздается за вами. Солнце всё выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой... Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух. — Где бы, брат, тут напиться? — спрашиваете вы у косаря. — А вон, в овраге, колодезь. Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Точно: под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над водою свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри, колыхаясь, поднимаются со дна, покрытого мелким, бархатным мхом. Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться. Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью; вам хорошо, а против вас кусты раскаляются и словно желтеют на солнце. Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага... что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? туча ли надвигается?.. Но вот слабо сверкнула молния... Э, да это гроза! Кругом еще ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты, всё вдруг потемнело... Скорей! вон, кажется, виднеется сенной сарай... скорее!.. Вы добежали, вошли... Каков дождик? каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено... Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает всё кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами!.. Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится. Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов сена побежали длинные тени... Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката... Вот оно бледнеет; синеет небо; отдельные тени исчезают, воздух наливается мглою. Пора домой, в деревню, в избу, где вы ночуете. Закинув ружье за плечи, быстро идете вы, несмотря на усталость... А между тем наступает ночь; за двадцать шагов уже не видно; собаки едва белеют во мраке. Вон над черными кустами край неба смутно яснеет... Что это? пожар?.. Нет, это восходит луна. А вон внизу, направо, уже мелькают огоньки деревни... Вот наконец и ваша изба. Сквозь окошко видите вы стол, покрытый белой скатертью, горящую свечу, ужин... А то велишь заложить беговые дрожки и поедешь в лес на рябчиков. Весело пробираться по узкой дорожке, между двумя стенами высокой ржи. Колосья тихо бьют вас по лицу, васильки цепляются за ноги, перепела кричат кругом, лошадь бежит ленивой рысью. Вот и лес. Тень и тишина. Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся; могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы. Вы едете по зеленой, испещренной тенями дорожке; большие желтые мухи неподвижно висят в золотистом воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея в тени, темнея на солнце; птицы мирно поют. Золотой голосок малиновки звучит невинной, болтливой радостью: он идет к запаху ландышей. Далее, далее, глубже в лес... Лес глохнет... Неизъяснимая тишина западает в душу; да и кругом так дремотно и тихо. Но вот ветер набежал, и зашумели верхушки, словно падающие волны. Сквозь прошлогоднюю бурую листву кое-где растут высокие травы; грибы стоят отдельно под своими шляпками. Беляк вдруг выскочит, собака с звонким лаем помчится вслед... И как этот же самый лес хорош поздней осенью, когда прилетают вальдшнепы! Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки. Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движенья, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина; тонкий туман стоит вдали над желтыми полями. Сквозь обнаженные, бурые сучья деревьев мирно белеет неподвижное небо; кое-где на липах висят последние золотые листья. Сырая земля упруга под ногами; высокие сухие былинки не шевелятся; длинные нити блестят на побледневшей траве. Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога. Идешь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и всё так ясно движется и стоит перед глазами. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. Вся жизнь развертывается легко и быстро, как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек. И ничего кругом ему не мешает — ни солнца нет, ни ветра, ни шуму... А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней... Хороши также летние туманные дни, хотя охотники их и не любят. В такие дни нельзя стрелять: птица, выпорхнув у вас из-под ног, тотчас же исчезает в беловатой мгле неподвижного тумана. Но как тихо, как невыразимо тихо всё кругом! Всё проснулось, и всё молчит. Вы проходите мимо дерева — оно не шелохнется: оно нежится. Сквозь тонкий пар, ровно разлитый в воздухе, чернеется перед вами длинная полоса. Вы принимаете ее за близкий лес; вы подходите — лес превращается в высокую грядку полыни на меже. Над вами, кругом вас — всюду туман... Но вот ветер слегка шевельнется — клочок бледно-голубого неба смутно выступит сквозь редеющий, словно задымившийся пар, золотисто-желтый луч ворвется вдруг, заструится длинным потоком, ударит по полям, упрется в рощу — и вот опять всё заволоклось. Долго продолжается эта борьба; по как несказанно великолепен и ясен становится день, когда свет наконец восторжествует и последние волны согретого тумана то скатываются и расстилаются скатертями, то взвиваются и исчезают в глубокой, нежно сияющей вышине... Но вот вы собрались в отъезжее поле, в степь. Верст десять пробирались вы по проселочным дорогам — вот, наконец, большая. Мимо бесконечных обозов, мимо постоялых двориков с шипящим самоваром под навесом, раскрытыми настежь воротами и колодезем, от одного села до другого, через необозримые поля, вдоль зеленых конопляников, долго, долго едете вы. Сороки перелетают с ракиты на ракиту; бабы, с длинными граблями в руках, бредут в поле; прохожий человек в поношенном нанковом кафтане, с котомкой за плечами, плетется усталым шагом; грузная помещичья карета, запряженная шестериком рослых и разбитых лошадей, плывет вам навстречу. Из окна торчит угол подушки, а на запятках, на кульке, придерживаясь за веревочку, сидит боком лакей в шинели, забрызганный до самых бровей. Вот уездный городок с деревянными кривыми домишками, бесконечными заборами, купеческими необитаемыми каменными строениями, старинным мостом над глубоким оврагом... Далее, далее!.. Пошли степные места. Глянешь с горы — какой вид! Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился к небольшому пруду. Но далее, далее едете вы. Холмы всё мельче и мельче, дерева почти не видать. Вот она наконец — безграничная, необозримая степь! А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным, острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки... Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия.

Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.